Однажды человек купил на базаре овощей. Приехав домой, он обнаружил, что торговцы вместо товара подложили в его повозку ящики с камнями. Жалко, конечно, но решил, что пусть это остается на совести торговцев, выбросил камни и продолжил жить как прежде. Спустя 40 долгих лет, в его дом постучали. Когда человек отворил дверь, на пороге стояли дряхлые старики.

— Здравствуй, — сказали они, — Это мы обманули тебя тогда, и мы пришли просить прощения.
— Я помню тот случай, — ответил человек, — Я простил вас в тот же день, выбросив камни в яму.
— А мы носили их сорок лет в нашем сердце, — вздохнули торговцы.

Источник неизвестен

Отпуск по обмену — романтичная авантюра!

 Айрис Симпкинс, автор популярной свадебной колонки в лондонской «Daily Telegraph», живет в очаровательном коттедже в английской провинции. Она влюблена в мужчину, который любит другую. Далеко от нее в Южной Калифорнии живет Аманда Вудс, владелица процветающего рекламного агентства, занимающегося созданием роликов для фильмов. Она вдруг обнаруживает, что любимый человек ей изменяет.

Две незнакомые друг с другом женщины, живущие на расстоянии 10 000 километров друг от друга, оказываются в сходной ситуации. И они находят друг друга. В Интернете, на сайте обмена жильем на время отпуска. Перед Рождеством Айрис и Аманда решают отдохнуть от своих проблем, договорившись поменяться континентами и пожить друг у друга в течение двух недель. Айрис переезжает в дом Аманды в солнечной Калифорнии, а Аманда приезжает в засыпанную снегом английскую провинцию…

«Отпуск по обмену» — кино без накала страстей и сложного сюжета, хотя есть в нем и неожиданные повороты. Это позитивный фильм, легкий, добрый, «уютный», очень искренний и романтичный. Чувствуется, что режиссер этой картины женщина — акцент в фильме поставлен не на сюжет и его динамику, а на характеры героев и переживания. А идея обмена домами, безусловно, изюминка этой истории.

Музыка очаровывает и дополняет любовные паззлы, которые вплоть до последних кадров всё никак не складываются в одну вразумительную картинку. Каждый из героев в самый ответственный момент сдаёт назад в страхе быть зависимым от нового чувства. И когда последняя надежда, казалось бы, растеряна… вдруг наступает Рождество!

Кадры из фильма

В одной светлой душе жили-были чувства. Они жили все вместе, дружно и даже весело, особенно последнее время. С их хозяйкой – женщиной что-то странное происходило. Всегда такая спокойная, рассудительная и немного инфантильная, она и чувства выбирала соответственно: здравый смысл, неуверенность, жертвенность, печаль, доброту, сомнение, гордость, трудолюбие, обиду, ну иногда сарказм и злость. Остальные же преспокойно спали себе в летаргическом сне, даже не надеясь, что их когда-нибудь разбудят.
Но однажды вечером Здравый Смысл взял ленту отчета мозга, прочитал, и его очки полезли вверх. Он сбросил один тапочек, мягкий и яркий, и почесал ногу об ногу.
— Чудеса! — пробасил он. – Она требует Любовь. Разбудите ее, кто-нибудь.
— Как Любовь? – переспросило Недоверие, всегда с биноклем в руках, который оно даже в постели не снимало с шеи.
— Посмотрите сами, любезное, если мне не доверяете! – Здравый Смысл протянул ему листок, исписанный какими-то каракулями.
Недоверие навело бинокль и долго-долго читало.
— Ха! В самом деле, требуют Любовь.
— А какие аргументы приводят? Интересно же, — заявила Любознательность.
— Так, зрительные раздражители, гормональный всплеск, душевный настрой, мечтательность, сексуальные фантазии… Да Боже ж мой, как всегда, ничего нового…
— А как всегда? – допытывалась Любознательность, — я уже сто лет такого в нашей тихой обители не видела…
— Теперь увидите… — вздохнула Обреченность и села на прикроватную тумбочку, болтая ногами и раскачиваясь, от чего маячил галстук ее старомодного платья.
— Меня вызывают? – появилась в дверях заспанная пожилая Любовь, с нечесаными волосами, в помятом платье и неумытая. – Что, нужно идти в сердце?
— В ванную!!! — почти в один голос вскрикнули Раздражительность и Недовольство.
— На кого вы похожи? – подпряглось Осуждения, смахивающее на бочонок с головой и вечно ею качающее.
— Да, вы правы, но разве я виновата, что проспала почти 25 лет, и ни разу меня не позвали в сердце. У меня все в запустении и опыта нет.
— Ничего, деточка, мы все здесь такие, толку, что меня из сердца не выпускают, а иногда такое натворю, что… Вон, Обида и Недовольство не дадут соврать… — нежно обняла ее за плечи Доброта.
— Не бойся, мы тебе поможем, — подошла ближе Нежность в белом легком платье, потирая теплые красивые руки и растягивая в улыбке пухленькие губки. – Идем, я приведу тебя в порядок.
И они скрылись за дверью ванной комнаты.

— Если так и дальше пойдет, — задумчиво проговорил Здравый Смысл, — то скоро нам придется предъявить Сексуальность. А она у нас в зачаточном состоянии. Хозяйка совсем ею не занималась… Придется самим довести ее до приемлемого уровня… Кто идет к этому чудовищу первым?
Все молчали. Это и впрямь было маленькое жестокое чудовище. Его не то, что научить, приручить было невозможно. Дикое, первобытное, сидело всегда отдельно в своей холщовой сорочке, а когда (очень редко) его вызывали, приходилось вылавливать его из-под кровати, и никакие уговоры не помогали.
— Да, поморочиться придется, — вздохнула Любознательность.
— Вот вы и начните, просветите его, что ли! Вы же все знаете. Расскажите ему о сексе, ну что там нужно, вы же – женщина, в конце концов! – предложил Здравый Смысл.
— Хорошо, ловите его! – согласилась Любознательность.
Злость, Желчность, Язвительность бросились искать и ловить Сексуальность. Они ругались, метались, пытаясь схватить дикарку. А она двигалась быстро и ловко уходила от них.
— Бросьте, у вас ничего не выйдет, — вмешалась Доброта.
— У тебя выйдет?! — скорчила гримасу Желчность.
— Может быть, — Доброта наклонилась под кровать, протянула руку и тихонько позвала дикарку. Та посидела, посверкала глазищами, затем схватилась за руку и вылезла.
— Ну вот, и славненько, — Доброта улыбалась своим стареньким ротиком. — Садись-ка, девонька, вот здесь и послушай вот этих умных чувств, они тебе плохого не посоветуют.

Сексуальность села и уставилась на всех.
— Друзья, пойдемте, погуляем по организму. Пусть они побеседуют тет-а-тет.
— Ну, вот еще – запричитала Лень, развалившись на кровати, — была охота таскаться, кто его знает где.
— Идем, идем! – стащило ее на пол Трудолюбие, вечный оппонент Лени.
Она поднялась, отбиваясь от него, и засеменила к выходу, тяжело неся грузное большое тело.
В дверях ванной комнаты появилась Любовь, она сияла добротой и нежностью, и все чувства на миг остановились и залюбовались…
— Хорошая работа, дорогая, — сказал Здравый Смысл Нежности. – Вы далеко не уходите, у вас есть еще один клиент.
И он показал рукой в сторону Сексуальности.
— О, нет! — ужаснулась Нежность, — она же не знает, кто я такая.
— Пока мы погуляем, узнает, — зашипела Лень, все еще недовольная затеей чувств.
Все скрылись за дверью души.
— Девонька, — начала свою просветительскую речь Любознательность, обращаясь к дикарке, да так и осеклась, увидев ее полностью обнаженной.
— Ну, да… — утвердительно покачала она головой, — основную мысль ты усвоила.
Чувства тем временем бродили по всему организму. Любовь вошла в сердце. Здравый смысл остался за грудной клеткой. Нежность разместилась в руках, на кончиках пальцев.
Лень добралась до спинного мозга и заставила хозяйку лечь. Недовольство оккупировало желудок, и бедной женщине сразу же расхотелось ужинать. Трудолюбие металось между мозгом и сердцем, возбуждая сладкие мысли и сбивая ритм сердца. Жертвенность засела в левом виске, добавляя в мечты, которые плели Доброта, Гордость, Неуверенность, Недоверие и отчасти Сарказм, немного глупого самоотречения. Печаль сдабривала пастельными и полутемными красками это полотно мечтаний. Женщина грезила возлюбленным, лежа на диване, и глядя в потолок невидящим взглядом. Время от времени она потирала руки, и Нежность согревала ее одинокую душу.

Через какое-то время, когда хозяйка уснула, чувства вернулись домой. Их там ждало обыкновенное чудо: Сексуальность сидела вымытая и причесанная в коротенькой юбочке, облегающей блузе, ножка за ножку, сабики на высокой танкетке. Она подпиливала ногти и красила их лаком. Напротив полулежала уставшая Любознательность.
— О, другое дело, — начал было Здравый Смысл, но Любознательность не дала ему договорить.
— Да, оставили меня с этой несносной дикаркой. У нее то никаких порывов, то как ураган. Чуть не задушила меня в ванной комнате в объятьях.
— Ну, живы? – скривился Сарказм. – Вас попробуй еще задуши. Вы же неистребимы и везде суете свой нос!
— Я? – возмутилась Любознательность.
— Ладно, тише, тише! – вышло наперед пухленькое Миролюбие, распихивая ссорящихся своими беленькими ручками.
Чувства усмирились. Доброта, Жертвенность и Нежность повели Сексуальность для корректировки ее состояния в самый дальний угол души.
Гордость немного припоздала, поэтому ее там осталось мало.
— А я не мог прорваться к Сексуальности, – пожаловался в пространство Сарказм.
— А вы зачем там нужны? – спросило его губастое Неудовольствие.
— Как зачем? Мужчины ведь разные бывают, а винят во всем всегда женщин, так вот пусть трезво смотрит на ситуацию.
— Тогда лучше пусть Здравый Смысл внесет свою лепту в это дело, – вмешалась Язвительность.
— Нет, ребята, — сказал Здравый Смысл, — где правит бал Любовь, мне нет места. Я потом буду разгребать угли сгоревших чувств и мечтаний.
И все закивали, даже Несогласие.
— Так, мне к ней надо! – протискивалась девчонка–Наивность.
— А где тебя раньше черти носили? – подбоченилась Злость. – Вечно где-то носишься!
— А вот и нет, я была в сердце, помогала Любви.
— О, тогда добром все это не кончится! – застонал Здравый Смысл.
— Нужно срочно разбудить Эгоизм, пусть остудит немного порывы нашей хозяйки.
— Какой Эгоизм? – покачало головой Недовольство, — он давно уже на пенсии.
— Так, а Цинизм?
— В вечной ссылке, где-то в болотистой местности души — помнится, хозяйка осерчала за его советы относительно каких-то стихов. Пока его вытащим, поздно будет.
— Тогда одна надежда на Злость, — сказал Здравый смысл, — идите, дорогая, и попробуйте проникнуть в сердце, ну, а дальше вы знаете, что делать. Только не переусердствуйте, нам не нужны жертвы.
Та кивнула и вышла.
Целый месяц чувства лихорадило. Любовь не вылезала из сердца, часто вызывали и Сексуальность, которая возвращалась всегда с загадочной улыбкой Монны Лизы, почему-то востребованной стала вечно зареванная Обида.
Как-то в полдень, когда чувства обычно обедали, в душу ворвалась Доброта. Она, задыхаясь, рассказала, что в сердце непорядки, заварушка.
— Пострадавшие есть? – первым опомнился Здравый Смысл.
— Да, не знаю, жива ли Любовь? Хотя всем досталось.
— Идемте скорее туда! – вскричала Решительность в гимнастерке и брюках-галифе.
Все бросились к выходу, и только Обжорство осталось доедать.
Через несколько минут процессия вернулась назад, впереди несли окровавленную Любовь, дальше вели Обиду, которая еле перебирала ногами от бессилия. Здравый Смысл нес уснувшую навеки Наивность.
— Кладите ее на диван, я ее осмотрю, — командовала Жалость.
Малышку положили, оправили белое платьице, украшенное розовыми лентами. Жалость и Здравый Смысл выслушали ее сердце, измерили пульс.
— Жить будет, — сказал Здравый Смысл.
— Но не скоро, ее хрупкая психика не выдержала потока обвинений, которые выдвинул человек. А жаль! – сокрушалась Жалость.
— А что там с Любовью? — вмешалась Любознательность.
— Она тоже пока жива, но если не поступят извинения в ближайшее время, ей не выжить, – опустило Недоверие свой бинокль, через который рассматривало израненную красавицу, которая за последний месяц преобразилась до неузнаваемости.
— Так, а кто в сердце? – спросил Здравый Смысл.
— Да, кто же? У нас ведь всегда есть сладкая парочка, которая любит разборки – Злость и Склочность.
— Бегом туда, а то они такое натворят, ни о каком прощении не может быть и речи.

Здравый Смысл, Недоверие, Сомнение и Трудолюбие рванули туда. Им удалось вытащить расходившихся Злость и Склочность, и на время в сердце осталась только Жертвенность. Женщина плакала, читая письмо любимого. От его обвинений ей захотелось умереть. Она уже искала способ, как в сердце вбежал запыхавшийся Сарказм, весь в болотной тине и дурно пахнущий. Но его слова вернули на место Самоуважение, Страх и Гордость, и женщина передумала. Теперь только Обида глодала ее сердце, а Здравый Смысл и Уверенность, срочно разбуженная, плели полотно ее мыслей, вселяя Надежду и врачуя Любовь.
— Так, кто там еще притаился? – гулко прозвучал голос Трудолюбия в очищенном сердце.
— Я, — ужом выползло наружу Отчаянье. Оно и впрямь было похоже на змееныша.
— Убирайся по-добру по-здорову, твое время еще не пришло! — закричали чувства.
— Знаю, знаю, ещще нассстанет… — и оно уползло, как и не бывало.
Надежда и Любовь снова вошли в сердце, Доброта осталась караулить вход. Наступил мир и покой в душе бедной женщины. Она лежала на своей кровати без сна. А за окном зажигался рассвет…

Автор не известен

Бонд австралийско — британский струнный квартет, который специализируется на классической музыке. Бонд был признан одним из лучших струнных квартетов мира.

Состав:

Таня Дэвис(первая скрипка, альт)

Eoс Чатер (вторая скрипка)

Элспет Хансон ( альт )

Гей-Йи Вестерхофф ( виолончель)

В детстве когда смотрела на солнечную дорожку я представляля что по ней можно подняться на небо

Сейчас когда вижу солнечную дорожку я вспоминаю детские мысли и улыбаюсь

Маленькой Иринке нужно рано вставать, в детский сад идти а не хочется, ой как не хочется.
Вечером спрашивает Иринка:
— Дедушка, почему утром вставать не хочется? Научи меня так спать, чтобы хотелось вставать и идти в садик.
— Это подушка у тебя ленивая, — говорит дедушка.
— А что же ей сделать, чтобы не была такая ленивая?
— Знаю я тайну, — шепчет дедушка. Вот именно тогда, как вставать не хочется, возьми подушку, вынеси на свежий воздух и хорошо выбей её кулачками она и не будет ленивая.
— В самом деле? обрадовалась Иринка. Я завтра так и сделаю
Ещё ни свет, ни заря, а надо собираться в сад. Не хочется вставать Иринке, но ведь нужно наконец подушку проучить, лень из неё повыбивать.
Схватилась Иринка, скорей оделась, взяла подушку, вынесла во двор, положила на лавку, — и кулачками её, кулачками.
Возвратилась домой, положила подушку на кровать и давай умываться.
Кошка внизу мяукает, за стеной ветер гудит, дедушка в усы усмехается.

Настало время спать, и маленький зайчонок крепко ухватил большого зайца за длинные-длинные уши. Он хотел точно знать, что большой заяц его слушает.

— Знаешь, как я тебя люблю?
— Конечно, нет, малыш. Откуда мне знать?..
— Я люблю тебя – вот как! – и зайчонок раскинул лапы широко-широко.

Но у большого зайца лапы длинней.
– А я тебя – вот как.
«Ух, как широко», – подумал зайчонок.

– Тогда я люблю тебя – вот как! – и он потянулся вверх изо всех сил.
– И тебя – вот как, – потянулся за ним большой заяц.
«Ого, как высоко, – подумал зайчонок. – Мне бы так!»

Тут зайчонок догадался: кувырк на передние лапы, а задними вверх по стволу!
– Я люблю тебя до самых кончиков задних лап!
– И я тебя — до самых кончиков твоих лап, – подхватил его большой заяц и подбросил вверх.

– Ну, тогда… тогда… Знаешь, как я тебя люблю?.. Вот так! – и зайчонок заскакал-закувыркался по полянке.
– А я тебя – вот так, – усмехнулся большой заяц, да так подпрыгнул, что достал ушами до веток!

«Вот это прыжок! – подумал зайчонок. – Если б я так умел!».

– Я люблю тебя далеко-далеко по этой тропинке, как от нас до самой реки!
– А я тебя – как через речку и во-о-о-он за те холмы...

«Как далеко-то», – сонно подумал зайчонок. Ему больше ничего не приходило в голову.

Тут вверху, над кустами, он увидел большое тёмное небо. Дальше неба ничего не бывает!

– Я люблю тебя до самой луны, – шепнул зайчонок, и закрыл глаза.
– Надо же, как далеко… – Большой заяц положил его на постель из листьев.

Сам устроился рядом, поцеловал его на ночь...

… и прошептал ему в самое ухо:
– И я люблю тебя до самой луны. До самой-самой луны...

– и обратно.

Смешные зайцы!!!)) Прямо как люди в некоторых ситуациях — один такой растерянный, а второй гордый и самодовольный))).

Иногда посмотришь на себя со стороны, как на картинку или фильм — и тоже смешно становиться))